Бонус-12.

[Страсти по Емцу]

Мефодий Буслаев. Арей/Дафна. «Тебе что, светлая, жить надоело?!»

@темы: Арей, Заявка, Дафна, Бонус-тур, Мефодий Буслаев, Выполненные

Comments

[Гость]

Автор впервые пишет по этому пейрингу, фандому, и совершенно не знает, что хотел заказчик...169 сл.

Он сидит в своём кабинете - пустом, холодном, одиноком, подходящем только ему одному - и смотрит в окно. Даф не знает, что видит он в запотевшем стекле; быть может, ему вспоминается очередное сражение в непроглядной темноте Нижнего Тартара, а может, он видит свою жену и дочь в глубоком сером колодце. Дафна не знает этого, но зато наредкость хорошо знает, чего она сейчас хочет - и чего, наверное, хочет он. Она идёт к его креслу - легко, неслышно, как умеют ходить только светлые, - и касается бледной рукой его каменного плеча, разрушая царящую меланхолию и тишину.
***
Арей смотрит в окно и в танце снега видит белые крылья; в завихрениях ветра - потоки светлых волос; в редких опадающих листьях - темные перья несносной светлой. И когда она касается его плеча, он резко оборачивается, едва успевая остановить материализовавшийся в его руке меч.
- Тебе что, светлая, жить надоело?! - страшно кричит он, понимая, что ещё чуть-чуть - и...
- Да, - шепчет она и целует его в упрямые тонкие губы.

[Анора]

Ого-го! Сильно, хоть жаль, что маловероятно )
Да, это что-то такое, чего хотел заказчик)) Заказчик сам смутно знает, чего хотел ))
А Даф однако смельчага - к барону мрака со спины ))
Автор - вы умочка!! ))
Открывайтесь!! ))
Заказчик )

[Leesska]

Анора, да, смельчага Даф - она же сказала, что ей жить надоело х) Было бы в мире Гарри Поттера - сказала бы, что Даф - гриффиндорка х)
Рада, что понравилось)

Автор х)

[Анора]

))Молодец, автор!

[Гость]

Бррр, пафос и ООС. ><

Недовольный читатель.

[Leesska]

Гость, можно было и не анонимно, ибо вы совершенно правы: это жестокий ОСС, особенно Арея (даже самой не нравится уже, а как по-другому сделать - фиг знает х)), и не менее жестокий пафос - потому что у меня Арей/Дафна всегда асоциируется либо с жестоким дарком и агнстом, либо вот с таким пафосным нечто. Может, потому, что первые прочитанные мной фики по этой паре были именно такими? *пожимает плечами* Да и реализм уже устала писать, хочет безобоснуйнного пафосаа..

Всё равно счастливый автор х)_)

[AnaisPhoenix]

Гость, нехорошо ругать анонимно.

Leesska, как раз Арей-то здесь не ООСен, а просто нелогичен: если мне не изменяет память, в каноне он всегда в курсе, кто к нему подбирается, так что вряд ли стал бы ни с того ни сего махать мечом. Он, конечно, рубака, но не идиот.))
А вот Даф действительно ООС, увы, потому как для этого пейринга нужен минимальный обоснуй даже в драббле. И это вполне реально - и IC, и обоснуй, вне зависимости от формы и объёма. В противном случае когнитивный диссонанс может возникнуть даже у шипперов, не говоря уже об остальных.)
А пафос и флафф иногда даже приятны, да-с.

Собственно шиппер - старый и верный.))

[As_a_wind]

Мне понравилось) Но Даф да, ООС, с чего бы ей захотелось целовать мечника мрака)) (но ня же))

[Leesska]

AnaisPhoenix, As_a_wind, спасибо за отзыв =)

в каноне он всегда в курсе, кто к нему подбирается

Он задумался просто, замечтался. х) Да и Даф не так-то проста.

с чего бы ей захотелось целовать мечника мрака

Дело в том, что этот драббл возник спонтанно, но словно бы кусок из той истории, где есть привязавшиеся (язык не поворачитвается сказать "влюблённые") друг к другу Даф и Арей. Надо было бы раскрыть, но он вот так получилось. Обоснуй остался за кадром, оставляя простор для читательского воображения.)) *автор отмазывается*
Да и потом, светлая же вечно тянется утешать несчастненьких? х)

)))

[Ёсими]

Leesska
Утешать несчастненьких? Даф, пардон, не настолько камикадзе, чтобы полезть утешать Арея.
Про ООС все до меня сказали, да. А насчет пафоса - это какие же вы такие фики-то читали?) Насколько я знаю шипперов Арей/Даф, далеко не все вещи, написанные этими людьми, были пафосными. Ангстовыми, дарковыми - да. Пафос тоже встречался, но не такой непробиваемый, как здесь.

[Гость]

270.

Они уже, кажется, битый час кружат по просторному залу: учитель, первый мечник мрака, и его ученик, переметнувшийся к свету. Клинок, преданно служащий тьме, скрещивается с мечом Древнира.
- Сдохнуть раньше времени хочешь? – зло выдыхает Арей. Он не понимает этого самоуверенного юнца, решившего ни с того ни с сего схлестнуться в поединке со своим наставником. – Объясни уже, что на тебя нашло!
- Да... провалитесь вы! – парирует Мефодий. – Если для того, чтобы избавиться, от мрака мне нужно... То я готов!
Сколько пафоса, криво ухмыляется Арей, парируя очередной выпад. Буслаев слишком самоуверен и недостаточно опытен. Пока ему не победить. Однако если мальчишка хочет умереть – пускай, хоть и немного жаль упускать такого ученика.
- Не смейте!
Кричит Дафна; расталкивает троицу учеников мрака и Улиту, прорывается к Мефодию и Арею. Ее миловидное лицо, замечает мечник, до неузнаваемости исказилось от гнева. Вот он каков, разозленный свет.
- С чего вы вообще решили, что будете драться?! – кричит Даф, срывая голос. – Одному в голову взбрело, а второй подыграть решил? Уж от вас, - переводит она взгляд на Арея, - я этого не ожидала!
- Тебе что, светлая, жить надоело?! – не выдерживает мечник. Как-никак, не каждый день на известного каждому в Тартаре и Эдеме барона мрака кричат малолетние стражи света.
- А если и так?
Этот крик почему-то действует на обоих: Мефодий, не глядя на Дафну, заставляет меч Древнира исчезнуть и уходит, хлопнув дверью; Арей опускает клинок, донельзя удивленный подобным поведением.
- Я за вас волновалась, - негромко бросает Даф, прежде чем удалиться вслед за Буслаевым.
- С этого надо было начинать, светлая, - в тон ей отвечает мечник.
Она этого уже не слышит – и это, думает Арей, к лучшему. Меньше знаешь – крепче спишь.

[Гость]

на малолетнего барона мрака

Опечатка, поправьте.)

[Гость]

Гость, простите, автор чертовски торопился и поэтому клинанулся на второй части предложения. Так прокосячить - это надо уметь))

[Leesska]

Ёсими Охито-Хиро, а я сейчас и не вспомню, что это было - ибо было давно и неправда=) Что ж, первый блин всегда комом х) Нельзя мне фики писать там, где пафос можно найти, ой нельзя х) У меня ещё не совсем прошла стадия "восторженной теффачки", срываюсь порой, простите)))

Автор два, класс, так реалистично))) Мне очень понравилось.

[Ёсими]

Leesska я просто отталкиваюсь от того, что это могли быть произведения только четырех авторов: меня, Анаис, Хел и Рыжа. Больше никто по этим двоим не пишет.
Спасибо же) Собственно, автор два.

[Leesska]

Ёсими Охито-Хиро, ещё плюс то, что читала я давно, тогда и восприятие было совершенно иным, неопытно-детским... Я честно обещаю больше не писать такой ужасный пафос) Буду писать только здравый реализм, чем я и пытаюсь заниматься в основном своём произведении

Ох, ну, я никогда не сомневалась, что вы здорово пишете)

[Анора]

Ёсими Охито-Хиро, что и говорить - чудесно, как всегда )))
Спасибо за такое исполнение)) И за такую Даф))

[Гость]

Прошу прощения за превышение лимита слов!


510.

Дверной звонок звучит неожиданно, но тускло. Этакое неприятное и совсем уж немыслимое в сложившейся ситуации дребезжание.
Арей недовольно кладет только что отполированный клинок на стол и нехотя, но осторожно идет по темному коридору. Впереди лишь светящийся кружок дверного глазка: на миг он заслоняется чьей-то тенью.
Барон открывает не глядя: Арей просто знает, что тот, кто стоит за дверью, совершенно не опасен, скорее даже, беспомощен, бессилен.
На полутемной, гулкой лестничной площадке стоит Дафна: почти по самый нос она закутана в шарф. Взгляд ее глаз – прозрачных, выцветших, - останавливается на бароне мрака в каком-то нечитаемом, но отчаяном порыве.
Арей немедленно напрягается, в руке его материализуется меч. Разрубленный нос настороженно втягивает воздух, но улавливает лишь холод и сырость, да свежий запах снега с улицы. По близости определенно никого нет. Нет же никого. Черт…
- Тебе что, светлая, жить надоело?! – кажется, Арей говорит эти слова не всерьез, по привычке, хоть и, как обычно, несдержанно, раздраженно. Только Дафне невдомек, что раздражен он лишь потому, что она так неразумно решила подвергнуть себя опасности.
А Даф тем временем мотает головой, и два ее легких светлых хвоста, электризуясь, липнут к широкой вязки, объемному шарфу. Она тяжело опирается о дверной косяк, и Арей буквально ощущает, как силы стремительно покидают ее.
Он затаскивает ее в квартиру, захлопывает дверь. Они идут по темному коридору; Дафну шатает, и то и дело она задевает плечом стену.
Единственная комната практически пуста. Под посеревшим потолком раскачивается голая, без абажура, лампа; старое кресло стоит так, чтобы сидя в нем можно было наблюдать за улицей. Арей усаживает девушку в это кресло. Дафна судорожно расстегивает куртку: на ее плече, на груди огромное багровое пятно. Стараясь не смотреть на него, она бледными, обескровленными руками сжимает подлокотники.
Глядя на светлую, Арей не может поверить своим глазам: он не представляет, как она смогла отыскать его, как осмелилась… Ведь с начала ноября он находится в опале, его ищут лучшие бойцы мрака. А нашла – девчонка.
- Я привела подмогу, - шепчет Даф.
Арей хмурится, а девушка в надежде смотрит на него.
- Неужели… вы не видите? – она облизывает бледные, пересохшие губы. – Они стоят за моей спиной…
Арей бросает взгляд через ее плечо, но натыкается только на свое отражение в стекле.
- Все воины света сегодня со… мной, - убежденно твердит Даф
-Никого там нет, Даф, - сухо говорит Арей, но все же отводит взгляд, когда по ее обезвоженной, словно пергаментной щеке скатывается слеза.
Барон касается рукой ее лба –он горит. Большая потеря крови, жар.. Всё логично: Дафна просто бредит.
Бедная, глупенькая девочка.
На улице слышатся беготня и крики. Она привела за собой хвост. Что ж, рано или поздно его все равно бы нашли…
- Теперь слушай меня внимательно, - решительно начинает Арей.
А Дафна улыбается – не ему, нет, а словно бы в пустоту. Она видит, как их окружают высокие, горделивые витязи. Их лица сияют спокойствием, золотом вспыхивают наконечники копий.
Даф в отчаянье протягивает к ним руку, желая прикоснуться, ощутить хотя бы холод доспехов или мягкость волос. А где-то совсем далеко, очень-очень тихо звучит знакомый голос:
- Что за фокусы, светлая? Не вздумай! Слышишь мня? Не…
Странно, что он так встревожен. Все же хорошо.

[Ёсими]

Третий, откройтесь, пожалуйста ** Я хотела бы написать длинный и информативный отзыв, но пока у меня нет слов. Не понимаю, чем, но очень зацепило.

[AnaisPhoenix]

Зуб даю, что знаю третьего автора.
Цветы от ангстера.

P.S. Сразу вспомнилась песня Fleur "Моя незримая армия". Текст не под неё писался, нет?

«Опустели ночные улицы,
Я спешу по ним, чтоб отыскать тебя,
Но со всех сторон подступает,
Сжимает кольцо темнота.
Лабиринты ветвей как щупальца,
Темнота стремится забрать тебя,
Но она покуда не знает,
Что я тебя не отдам.

Бастионы непонимания,
Одиночество, боль и усталость,
Обжигающий северный ветер,
Миражи в раскаленных пустынях…
Опустевшие залы ожидания
На чужом незнакомом вокзале,
Это страшное слово «вечность»
Не сможет нас сделать чужими.

Моя незримая армия
Во сто крат сильней,
Тысячи светлых ангелов
Грозно стоят за спиною моей
Мрак озарят лучезарные
Вспышки в просветах ночных облаков,
Непобедимая армия… моя любовь.»

[[Jiminy]]

Присоединюсь к Ёс и Анаис и пока постараюсь подобрать слова...

[[Jiminy]]

Автор 3, знаете, это очень проникновенно. Казалось бы, простая история, но она задевает какие-то струны внутри. Эта история живая, настоящая. Сразу рисуется картина, и ты это видишь.
Какая-то странная безнадёжность и вера как образ жизни, смешанные с отчаяньем и падением в далёкое светлое никуда... Это Дафна.
А Арей... Он просто такой канонные, но...
Короче, никудышный из меня оратор, да и писать положительные отзывы я почти не умею.
Автор, это прекрасно.

[As_a_wind]

Няяяяяя)) Спасибо вам, люди, это значит, что ко мне вернулась муза
Ёсими Охито-Хиро я, собственно *хочет отзыв*
AnaisPhoenix Анаис как всегда аццки палит. Да, под этих самых ангелов писалось))) Я под них сегодня зависла, чтобы ничего не бояться. За моими плечами, в конце-концов, тысяча светлых ангелов! *вызывайте Кащенко*))
Лигра) спасибо ^____^

[[Jiminy]]

As_a_wind, это ты Ты вернулась)

[Анора]

As_a_wind , я вас так люблю!!)))) так люблю!! )))))
Очень довольный заказчик)))))

[As_a_wind]

Лигра) это не я, это он/она/оно вернулось) Муз типа))
Анора рада, что заказчику понравилось)
Ёсими Охито-Хиро отличная зарисовка, но меня почему-то понесло не по тому адресу рассуждений. Если Даф волновалась за Арея, то значит, она просчитывала шанс, что Меф может причинить ему хоть какой-то вред? И не стал бы тогда Арей возникать мол "лучше бы за Мефа побоялась", потому что он и так достаточно крут, чтобы уложить и десяток Мефов)) В смысле мне кажется, что ее фраза могла задеть его гордость. *но мб у меня сбой в мышлении, сейчас это немудрено :Х*

[Одуванчиковый рай]

As_a_wind
открывала эту заявку уже только потому, что знала: такой пейринг Хел не упустит)

[Одуванчиковый рай]

3-я напоминает обожаемые мной сказки Андерсена "Девочку со спичками" и "Снежную королеву!". По-настоящему чисто и трогательно

[Гость]

Автор в курсе, что все, кому не лень, историю давно прочли, но, так как адресат её уже получил, полагаю, ничего страшного не будет, если сбагрить её и сюда - по принципу "ещё один вклад в копилку темы". Тем более что к авторским внелимитам фест давно привык.))

Предупреждение: притчеобразная форма, библейские аллюзии и философия.

3202 слова.

Сим победиши

“Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?”
“Пасхальное слово” Ветхий Завет (Осия 13:14)

“Моя незримая армия во сто крат сильнее,
Тысячи светлых ангелов
Грозно стоят за спиною моею.
Мрак озарят лучезарные
Вспышки в просветах ночных облаков.
Непобедимая армия... моя ...”
Fleur

“Мой ангел, ты снова здесь:
Проснись, поведи крылом.
Через сотню “нельзя”, ты есть,
Мы теперь никогда не умрем.
Мой ангел, веди меня
Дорогой среди холмов.
В пути тишину храня,
Оставь хоть немного слов
Для меня”.
Кошка Сашка

I часть

Близкое присутствие Аиды Арей ощущает и через стены тартарианской темницы: некоторым вещам даже вечная материя не помеха. Мечник не боится смерти и никогда не боялся, но на какой-то миг его всё же охватывает неясное, но весьма похожее на страх ощущение. Странно? Вовсе нет, если вспомнить, что и тёмные стражи не очень-то жаждут сливаться с мраком на веки вечные. Не всякий роющий яму и укладывающий в неё смертельно опасную ловушку хочет в неё попасть. Но всякий попадает.
Впрочем, ощущение это не длится долго и спустя мгновение Арей вновь спокоен – как все те, у кого нет альтернативы. Какой смысл опасаться неизбежного? Он уйдет достойно – жаль лишь, что не с мечом в руке, мучительно жаль! – и не опозорит себя даже краткой слабостью. В конце концов, исход этот был более чем ожидаем. “За что боролся”, не так ли?..

Когда тюремная дверь с утробным скрипом отворяется, мечник не двигается с места и по-прежнему стоит у решетки, ожидая увидеть либо самого Лигула – сложно представить, чтобы мерзкий горбун отказал себе в удовольствии прочитать ехидный прощальный монолог, а затем понаблюдать за казнью давнего врага, – либо кого-то из заплечных дел мастеров. Мрак не прощает предателей, а его, Арея, вина очевидна: тот, кто должен был умереть, всё ещё жив – и лишь потому, что барону – барону мрака, подумать только! – захотелось вспомнить о чести и совести и отказаться добивать бывшего ученика. И не просто отказаться, но и даже прикрывать его спину, а в довершение во всеуслышание высказать всё, что он, Арей, думает о личности главы Канцелярии, его методах правления и о мраке в целом. Особенно – о мраке. Да и о Лигуле, впрочем, не меньше. В конце концов, накипело у Арея порядком – при том даже, если не вспоминать, кто открыл охоту на его семью, а после шантажировал отца возможной смертью дочери. А уж если вспоминать…
Жаль, горбатый ублюдок как всегда предпочёл смыться – он-то, в отличие от барона, никогда не считал, что отказаться от вызова на бой позорно – или просто был уверен в своей силе чуть меньше, чем провозглашал при каждом удобном случае. “Пусть победит подлейший”, – такое определение дал однажды Арей их будущей схватке – и, как выяснилось, не ошибся.
Дуэли между своими запрещены до тех пор, пока не будет побеждён свет; ослушники караются продолжительной ссылкой. Вызов на дуэль главы Канцелярии, да ещё и с оскорблением личности – а Арей всегда был мастером не только клинка, но и острого слова, – карается судом и лишением всех полномочий и регалий. Вызов мраку карается смертью.
Именно так: своеволие ещё можно стерпеть – и начальника русского отдела действительно терпели все эти годы, – но не бунт и не прямой вызов. “Это была последняя капля, барон, – с неприкрытой холодной злобой, но вполне официально уведомил Лигул, когда взбунтовавшегося мечника, побеждённого в итоге не качеством, а количеством, под конвоем доставили в Тартар. – Ничего личного, как ты понимаешь”.
Само собой, на этот раз действительно ничего личного, всё банально и просто: мрак не прощает предателей. Прощение вообще есть нечто ему неведомое.
Именно поэтому Арей и спокоен: все решения тёмная Канцелярия приняла, приговор зачитан, а, значит, финальная точка в его судьбе уже поставлена. Да и кому ж ещё ставить точку в свитке жизни слуги мрака, как не самому мраку?.. “За что боролся”, именно.
О свете мечник, само собой, не думает. Какой свет, помилуйте! Смешно, право слово! Для него, барона мрака, всё уже решено – да и не “уже”, а давно. Он сам всегда шел к этому финалу и, по чести сказать, заслужил его. В конце концов, даже бросив вызов мраку, он не нашел в себе сил переломить гордость и перейти – вернуться, вернее – на другую баррикаду. Снова не нашел. А раз так, исход известен, потому что на его-то баррикаде наказание за неповиновение одно, и принять его нужно с честью: раз уж взялся за гуж – не говори, что не дюж. И Арей думает сейчас лишь об одном: чтобы у него хватило сил достойно встретить свою судьбу и лишить мрак удовольствия видеть его униженным. Frangas, non flectes – сломишь, но не согнёшь – свой девиз нельзя предавать и перед лицом смерти.

Когда дверь отворяется, он ожидает увидеть Мамзелькину: стражи могут видеть её перед концом – а его-то конец явно не будет лёгким и быстрым, в назидание всем возможным ослушникам, – но испытывает совершенно чёткое желание протереть глаза, когда согбенная тень, загораживающая проём, неожиданно отступает и на пороге появляется...

– Дафна?!

Арей так поражен, что не в силах сдержать изумлённого восклицания: светлая – последнее существо из всех, кого он ожидал бы увидеть здесь. Да и где здесь-то – в вечном мраке!
Невозможно. Нереально. Бредово.
Ни один страж света не выживет в Тартаре, так же как тёмный никогда не ступит за врата Эдема. Не горит свеча там, где нечем дышать, а тлен не терпит огня опаляющего – не потому, что огню так хочется или потому что он чересчур жесток, а по факту: просто не может.
Арей со всей уверенностью сказал бы, что это цинично созданный мраком морок, суккубьи шутки, бред воспалённого рассудка – да что угодно из набора объяснимых и логичных вероятностей! – если б не видел, что крылья на груди гостьи не иллюзия и не фальшивка. Барон мрака может отличить истинный артефакт от любой копии – тем более, здесь, в Тартаре, где разницу чуют, кажется, и стены темницы.

Даф сбегает по лестнице в ведущий к камере коридор, и Арей смотрит изумлённо: даже кожа её, кажется, светится – ровно, мягко, словно подсвечиваемая изнутри – и мрак расступается, обегает её, тысячами тёмных змей расползается по углам.

Это невозможно – она должна уже умирать, корчиться в судорогах на каменном полу тартарианской темницы, страдать, как обычно страдают от удушья смертные, как страдают создания света, ступившие в беспросветный мрак... А она ведь даже не златокрылая, более того, и не вполне светлая – вспомнить хотя бы те её тёмные перья!..

– Тебе, светлая, что – жить надоело?! – грубо бросает он вместо приветствия.

Это Даф, несомненно, но как? Какого Лигула угораздило её потащиться сюда? Как вообще такое возможно?..
Столько вопросов – и ни одного ответа.

Дафна оказывается совсем рядом – их разделяет только решётка, – и улыбается – как обычно спокойно и мягко, но достаточно раз поглядеть в её глаза, чтобы стало ясно: находиться в вечном мраке ей не так легко, как могло показаться вначале.
– Я рада, что успела, – просто говорит она, и глаза её как напоминание о летнем небе – такие же глубокие и светло-радостные.
Мечник хочет выругать её – и ругать долго и со вкусом – и не только за то, что из каких-то дурацких, явно светленьких побуждений она умудрилась забраться аж в Тартар. Просто ключи от его камеры всё равно у Лигула, а без них любые попытки открыть дверь обречены на провал, хоть из пушек её обстреливай, хоть магией штурмуй. Тартарианским темницам даже наружная стража не нужна: всем известно, что здешние камеры запирает и охраняет, по сути дела, сам мрак, из которого и соткан весь Нижний Тартар. Даже светлым известно, и уж точно это должна знать и Даф – если, конечно, не забыла голову в своём Эдеме. Арей хочет уже озвучить это предположение со всем возможным сарказмом, но так и не открывает рта, потому что Дафна касается прутьев и тартарианская сталь – сталь, которой не может повредить даже его меч, сильнейший артефакт бывшего бога войны! – вдруг оплывает, словно масло на раскалённой сковородке…
– Идёмте же! – торопит она, тянет его, окаменевшего от изумления, за руку. – Вы ведь не хотите остаться здесь навсегда?
Какая уверенность! И какая смелость!..
Мечник ухватывает её за плечо и разворачивает к себе. Плевать на то, как она это сделала – если повезёт, он узнает это позже, – сейчас ему интересней другое: почему?
И если она ляпнет что-нибудь про светленькую жалость или необходимость помогать всем страждущим, или про свет во мраке и тому подобную ахинею…
Но Дафна умело ходит по краю – или просто говорит правду, потому что взгляд её кристально честный. И это – это действительно… Не странно, нет: настораживает.
Светлым правду говорить легко и приятно, Арей знает это очень хорошо, но почему ему кажется, что настороженность эту вызывает вовсе не правда?..

[Гость]

II часть

– Считайте, что я возвращаю долг, – отвечает она и безмятежно улыбается – так, словно барон мрака, пускай и безоружный, не может прямо здесь и сейчас свернуть ей шею, – не пытаясь освободиться. – И даже за двоих.
Глаза у неё радостные и честные, бронзовые крылья на груди сияют, как звезда, от кожи веет теплом – и близость этого света неожиданно желанна и приятна – настолько, что Арей отчаянно хватается за необходимость доказать обратное.
– С каких пор женщины платят за мужчин? – насмешливо интересуется он, многозначительно поднимая бровь, и Даф наконец теряется – вспыхивает, вздергивает подбородок, смотрит воинственно.
Вот такой она нравится ему гораздо больше. А то подумайте: долг, обязанность, справедливость – и тонны, тонны пафоса! Почему ему кажется, что синьор помидор не имеет к её безумному вояжу никакого отношения?..
– Однажды вы не дали забрать меня в Тартар, – упрямо говорит Даф – и впервые отводит взгляд. – Так что всё честно.
Арей едва не фыркает: она отважилась спуститься в бездну бездн, а рассуждает как ребёнок: честно, нечестно. И с кем – с бароном мрака! Светлый идеализм неизживаем.
– Баш на баш, значит? Или опять светленький гуманизм замучил? “Помогаю всем и вся круглосуточно и без перерыва на обед”?
Арей ожидает увидеть обиду и оскорблённое лицо – обычную реакцию Даф на иронию в адрес светлой взаимопомощи и шуточки о спасаемых муравьях, – но она остаётся спокойной и вновь поднимает глаза.
– Именно, – отвечает она в тон ему. – Именно так: баш на баш. Такая логика вас же не удивляет? – и, мгновение поколебавшись, вновь берёт его за руку: – Идёмте же!
Рука её маленькая и горячая, и чуть дрожит, и Арей вдруг явственно осознаёт, как мучительно для Даф находиться здесь, в вечном мраке. Она и идёт – будто по ножам, неожиданно понимает он; и дышит – словно жидким оловом, а не воздухом. Мука мук – и для кого?!
Мрак в нём хочет презрительно заявить, что ему не нужна эта глупая жертва, эта наивная помощь, эта подачка света – неуместная и странная, ведь для первого мечника Тартара всё уже решено...
– Как ты вообще попала сюда? – вместо этого спрашивает он, проклиная себя за неожиданно хриплый голос, и чувствует, как рука Даф в его руке немного вздрагивает. – Светлым сюда путь заказан! Нет такой магии, даже Троил не может пройти дальше Хаоса...
Верно: нет такой магии, чтобы страж света смог пересечь границу и войти в царство вечной тьмы; даже ему, Арею, таковая неизвестна, а ведь он был первым среди лучших, богом войны был, бароном мрака! Или он что-то упустил?..
– Я не знаю, – чуть слышно отзывается Даф, глядя куда-то в сторону, и мечник видит лишь её затылок, трогательно хрупкую шею и пушистые завитки светлых волос. – Я просто очень хотела.

Хотела попасть в Тартар...
Оригинально, ничего не скажешь!
Отвага или дурость, жертвенность или безумие?..

Давай, Арей, скажи что-нибудь обидное, ядовитое, циничное, назови её идиоткой, пошли к Лигулу её неожиданное и ненужное участие, эту унизительную для воина помощь и весь её свет!
Она просто хотела – хотела помочь тебе, – наивная светлая девочка, до сих пор верящая в свет во мраке.
Во что ты веришь, то ты и есть.
Именно, Арей, – ты-то небось всегда верил во мрак. Или не только, если защищал в своё время светлую шпионку, наплевав на все приказы и планы Канцелярии, на сами кодексы тёмного стража?..
Свет во мраке – наивная иллюзия, не так ли?..

– Как всегда глупо! – сухо комментирует он и, разжав пальцы, отпускает её руку.

Слишком много света, слишком, – и чтобы не ослепнуть, лучше закрыть глаза. А ещё лучше – отойти как можно дальше. Для верности.
Лучше – но почему ж так хочется открывать их снова и снова?..

Видимо, он действительно слишком долго был в темноте. Слишком долго, чтобы смотреть на свет, не пряча глаз, и всё же слишком мало, чтобы отвыкнуть от него совершенно.
Свет во мраке – иллюзия, говорите?..

Достаточно выйти из темницы, чтобы получить возможность телепортировать в верхний мир. Дафна быстро идёт впереди, и Арей может видеть, как тьма бежит её, расползается, жмётся к стенам, и одна лишь мысль бьется в его сознании: невозможно. Невозможно светлому стражу спуститься в самое сердце мрака и выжить. Невозможно, и не было такого – ни разу за всю историю их бесконечно давнего противостояния.
Впрочем, нет, было один раз – почти две тысячи лет назад. Весь Тартар до сих пор помнит – да и как забудешь, когда он потрясся до основания, осветился до самых дальних пределов?..
Но тогда другое дело: надо быть абсолютным светом, чтобы выдержать абсолютный мрак. Даф не абсолютный свет и никогда не была даже просто златокрылой. Тогда что? Приказ света, поручительство? Невозможно и бредово: таких, как он, не выводят из ада, и у них не бывает ангелов-хранителей. Не бывает и не может быть.
Ради таких, как он, не рискуют всем.
Арей на миг закрывает глаза, отгоняя нахлынувшие воспоминания: ради него рискнули однажды, и он слишком хорошо помнит, чем всё закончилось.
Но тогда всё было иначе, не так ли?
Сейчас же девчонке просто втемяшилось в голову, что она должна ему что-то, – извечные комплексы света, жаждущего платить спасением за спасение и добром за добро. Добро, пф-ф! Не много-то он делал этого добра – всего лишь противился откровенной мерзости. Да и если б даже ради добра – потащиться в Тартар?!
Впрочем, Дафна всегда отличалась склонностью к безумным поступкам, а самопожертвование её порой граничит с безумием.

Мамзелькина стоит у входа, опираясь, как на клюку, на зачехлённую косу, и даже не делает попыток остановить их, хотя по логике вещей должна бы.
– Иди, светлая, иди, – только и говорит она, когда Даф оказывается рядом и чуть отстраняется, усмехаясь беззубым ртом. – Иди, голубка недобитая, не трогай старуху Аиду. А то тронешь, а я возьму да рассыплюсь – кто потом косу таскать станет?

Издевается, конечно. Чувство юмора у неё загробное, под стать хозяйке.
Да издевается ли? Может, просто помнит те давние события, когда ей не одного пришлось уступить, а многих из рода человеческого? Может, просто знает, что и она не всемогуща?..
Да, есть кое-что и посильнее её. Намного сильнее.
Свет сильнее – за ним ведь всегда последнее слово, без его воли ничто не решается. Свет всемогущий и милосердный – но мог ли он снизойти до того, кому милосердие – тёмный лес и глупость глупостей? “Какой мерою мерите, такой и вам будут мерить”, – гласит предвечный закон. Если так, почему светлый страж спустился в Тартар за бароном мрака?..

Дафна оборачивается и вопросительно смотрит на Арея, хотя ясно, что дальше помощь не требуется: телепортировать отсюда мечник может и сам.
И снова эти глаза – глубокие, как небо, и лучащиеся самой искренней радостью.
И это настолько непривычно, неуместно и странно, как если посреди ночи вдруг взошло бы солнце.
Но на этот свет хочется смотреть до слепоты.

– Говорят же тебе: иди! – хмурясь, бросает Арей. – Или ждёшь, пока сюда вся Лигулова рать соберётся? Тогда и тебе не сбежать!

Приплыли, Тартар подери, мрачно думает мечник, – теперь он обязан девчонке! И мало того – светлой!..
Лучше бы он остался в карцере и принял то, что должно, лучше бы мрак не пропустил её вовсе, лучше... Лучше бы он отрубил ей голову, когда она только заявилась в его резиденцию на Большой Дмитровке!
Потому что этот свет – он, похоже, действительно везде светит, и тем ярче, чем более глухая тьма царит кругом.
Впрочем, это для Арея давно уже не открытие.

Дафна исчезает высоко в сером подобии неба: телепортировать с места она здесь не может и потому материализует крылья – непривычно яркие в этом мире, навеки лишенном дневного света. Когда белое пятно со вспышкой исчезает в вышине, мрак смыкается в этом месте – спешно, едва ли не с чавканьем, словно радуясь исчезновению чего-то инородного и ему враждебного.