Бонус-11.

[Страсти по Емцу]

Мефодий Буслаев. Прасковья/Арей. Королева выбирает короля.

@темы: Арей, Заявка, Прасковья, Бонус-тур, Мефодий Буслаев, Выполненные

Comments

[Гость]

262

- Уходи, девочка.
Арей с досадой отворачивается. Воспитанница Лигула приходит к нему уже в четвертый раз. Никак не уймется, хотя отлично знает, что и на сей раз ей придется уйти ни с чем. Для первого мечника мрака Прасковья – всего лишь заигравшийся ребенок.
- Ты не представляешь, от чего отказываешься, - частит Ромасюсик, ходячая шоколадка, вынужденная служить голосом наследницы. – Мне всего лишь нужен хороший телохранитель. А тебе нужна свобода, мечник Арей. И ты ее получишь, если примешь правильное решение.
Телохранитель, вот как. Теперь это так называется. Выбросив из головы лишившегося своих сил Буслаева, Прасковья неожиданно возжелала получить Арея, барона мрака. Быть может, ее надоумил Лигул, стремящийся отомстить мечнику за все хорошее – неизвестно, да и не особо важно.
- Уходи. Оставь меня в покое, - холодно цедит Арей. Ему скучно каждый день выслушивать одно и то же – в темницах Тартара заняться больше нечем, особенно если знаешь, что бежать бесполезно.
А Прасковья сжимает железные прутья решетки, прожигает мечника взглядом, полным ненависти – или чего-то иного?.. Ее не поймешь, эту капризную наследницу мрака, у которой сегодня на уме одно, а завтра – уже другое.
- Ты знаешь, что я не уйду! – выкрикивает Ромасюсик.
- А ты знаешь, что я тебе отвечу.
Когда их взгляды встречаются, Прасковья мгновенно вспыхивает, а Арей, внимательно изучив ее исказившееся от гнева лицо, отводит глаза. Эта девочка не может скрасить его скуку. Она от собственной-то избавиться не может.
- Завтра. Ты согласишься завтра.
Прасковья, круто развернувшись, уходит. Ромасюсик, наконец-то получивший свой голос обратно, семенит за ней, напоследок оглядываясь. Он улыбается, взглянув на Арея – думает, что повелительница сломает этого упрямого мечника.
Пусть думает. Таким полезно.

[[Jiminy]]

Автор, это шикарно!
Не з.

[Ёсими]

Лигра) спасибо** Я знаю, с заказчиком мы уже сегодня говорили))

[[Jiminy]]

И как у тебя так выходит, а?) Э-эх)

[Рыжий Сплин]

Вот за что я люблю Ёс, так это за стиль. который и анонимностью не скроешь
И за канонную Прасковью:

Ее не поймешь, эту капризную наследницу мрака, у которой сегодня на уме одно, а завтра – уже другое.

Эта девочка не может скрасить его скуку. Она от собственной-то избавиться не может.

Ну а про вхарактерность Арея я вообще промолчу, и так всё понятно)

[Анора]

Ёсими Охито-Хиро , здорово как))
Очень понравилось))

[Ёсими]

Лигра) попой ап косяк)))
Рыжий Сплин спасибо, Рыыыыыж *____*
Анора аригато**

[ler.]

они суперские)

[Ёсими]

ler. спасибо**

[Гость]

Автор почесал в затылке и решил всё же выложить текст и сюда, хотя заказчик уже его видел. Надеюсь, дорогая администрация простит этот тотальный внелимит, тем более что тур уже закрыт и это может считаться просто бонусом.)

Персонажи и пейринги

Персонажи и пейринги: Прасковья, Арей; намёки на Прасковья/Мефодий, Мефодий/Дафна и Арей/Дафна


464 слова.

Шах королю

“У каждого найдется “веревочка”, за которую можно дергать”.
Илья Шевелев

“Сила – в знании чужих слабостей”.
Рамин Иванович

I часть

Из всех качеств, свойственных существам, наделённым свободой воли, отсутствие самоограничения – самое неприятное. Самое неприятное и самое опасное. Само собой, все в какой-либо степени подвержены этой болезни души, но наследница мрака – ярчайший пример того, во что превращается человек, не способный сказать себе “нет” на любое, даже самое малое или – что намного страшней – вредное желание. Семнадцать лет жизни в Тартаре вытравили из её эйдоса всякое понимание чрезмерности, и Арею на мгновение кажется, что, отруби он сейчас Прасковье голову, она и мёртвая разомкнула бы губы, чтобы продолжить стоять на своём.
Жаль, он не убивает женщин и, тем более, детей. А она – девчонка рядом с ним. Тех же лет почти, что…

– Почему ты не хочешь услышать меня, Арей? Чего боишься? Я сказала и повторюсь: мне нужна лишь поддержка. Поддержка – и только! – Прасковья стоит напротив – их разделяет только стол, заваленный пергаментами, – нервно сжимает белыми пальцами каменную столешницу, а Ромасюсик – вечный её рупор и голос – чётко и раздельно роняет слова. – Твой меч, а не твоя лояльность!

Мечник едва не закатывает глаза: девчонка битый час уже торчит в его кабинете, демонстрируя потрясающую упёртость и глухоту к его ответам. “Нет”, кажется, слово ей незнакомое, и она просто пропускает его мимо ушей, и очень скоро становится ясно, что раньше камень поднимется из прибоя и зашагает в гору, чем наследница мрака услышит то, что слышать не желает.
Впрочем, камень-то поднять действительно проще – тем более в их мире, где каждый ещё помнит ценность и важность слова. “In principio erat Verbum et Verbum erat apud Deum et Deus erat Verbum”* – истина от начала времён и не бессмертным стражам забывать о ней.
Впрочем, не все так верят в ценность слова – некоторые считают, что слово дал – слово взял, и никаких проблем. Про мельком брошенное же и вовсе говорить нечего.
Некоторые, но не Арей, хоть он и страж и барон мрака, и по логике должен бы следовать правилам своей, основанной на лжи, конторы. По логике. “Дал слово – хоть за уши, а держи”, – говорит мечник, и слова его не расходятся с делами. И отвечать за них он готов всегда, потому что его “да” – это всегда уверенное “да”, а “нет” – никогда не “может быть”, и третьего тут не дано. Именно поэтому он никогда не интересовался кулуарными интригами – никогда, даже во времена борьбы за власть после гибели Кводнона. И, тем более, не собирается сейчас.

Прасковья битый час рвёт и мечет, битый час упрашивает и убеждает, только угрожать не смеет – знает, что давлением от Арея всё равно ничего не добиться. Даже глазки строить пыталась – довольно умело, надо сказать, – но бумаги на столе барона вспыхнули и прогорели в один миг – гнев и обида Прасковьи всегда выражаются в разрушении, – когда он только рассмеялся в ответ.

Ромасюсик еле дышит, разевает рот, словно вытащенная из воды рыба: сознание его зажато в тисках воли госпожи, подчинено ей целиком и полностью, ведь ни слова не должно выйти за пределы этого кабинета. Не тот разговор это, чтобы забыть о беспечности. Прасковья даже портрет Лигула спалила, едва ввалившись в кабинет (прощай, старый недобрый шпион, мрак тебе пухом!), окна и двери задраила – и такой магией, что и сама Чёрная Дюжина не прорвётся. Предусмотрительна, что и говорить! Да и то сказать, Тартар учит предусмотрительности. К волкам попал – по-волчьи вой, а девчонка достаточно умна, чтобы усвоить уже эту простую истину. И не только умна, но и хитра, и практична: вон, аж целую афёру задумала – видать, уроки Лигула не проходят даром. Вот только на этот раз не просчитался бы великий комбинатор Канцелярии, потому что воспитанница-то выросла под стать воспитателю. По образу и подобию, так сказать. Принцип древний, как мир.

– Я сказал уже и повторюсь, – раздражённо отвечает Арей: даже самому терпеливому надоест повторять десять раз, а он-то терпением точно не отличается, – я не собираюсь участвовать в твоих закулисных махинациях! Свои планы можешь проворачивать с кем угодно – желающих полон Тартар – но мне это не интересно. И никогда не было. Впрочем, ты ещё слишком мала, чтобы знать об этом.

Прасковья вспыхивает от злости: насмешливый тон – это не то, к чему она привыкла, но барон мрака всегда позволял себе уникальную свободу слова – всегда и со всеми, даже с самим владыкой Кводноном. Мрак бы побрал этого гордеца – ни согнуть его, ни сломить…

– Мне казалось, ты не трус, барон Арей! – она знает, что ходит по лезвию, но на войне все средства хороши, а неудачи и его стойкое равнодушие лишают её последней осторожности. – Или правду говорят: ты уже не тот, что был раньше?

Наживка смешна до безумия: пытаться взять на “слабо” первого мечника мрака может только очень наивный человек. Очень наивный и очень глупый. А Прасковья действительно до сих пор человек: её эйдос всё ещё при ней, он свободен и ярок, и светит остро, как звезда на морозе. И всё же, даже будучи в груди, а не в дархе, он уже принадлежит мраку. Да, годы в Тартаре просто так не проходят…

– Утихни, девочка! – полупрезрительно, полунасмешливо парирует барон, откидывается в кресле. – Мне казалось, у тебя больше ума, чем нужно для таких дешёвых разводок!

Арей не скупится на сарказм – и не только потому, что устал от её настойчивости, но и затем что его раздражает, как эта смертная – да, наследница мрака, да, будущая повелительница, но всего лишь смертная! – держит себя и считает, что он уже её слуга – просто по умолчанию, раз уж он слуга мрака. А ещё его раздражает, что она смеет “тыкать” ему – когда даже Меф, ученик его, любимый и сильнейший ученик, не смел. Прах с песчинкой принадлежащего мраку эйдоса – а туда же, “тыкать” ему, Арею, барону и первому мечнику Тартара! Воистину, люди иногда поражают даже видавших виды бессмертных стражей…

Очередной пергамент на столе вспыхивает и рассыпается пеплом: проглотить насмешку гордячке не так-то просто – тем более если всю сознательную жизнь в тебе раздували и подогревали чувство всесилия и вседозволенности.

– Не пойму тебя, – холодно говорит Прасковья, нервно ломая пальцы. – Всего лишь помощь, Арей! Разве дядя мой не враг тебе? Разве не отправлял тебя в ссылку, не пытался тебя уничтожить? Разве не он открыл охоту на твоих…

Она замолкает, когда пальцы Арея сжимаются на подлокотнике кресла: есть темы, касаться которых мечник не позволяет никому.

Память и чувства – у стража мрака! Смешно и глупо!..

– Тебя это не касается! – резко отвечает Арей, и Прасковья вздрагивает: волна его гнева ощутима почти физически. – Долги я плачу мечом, а не афёрами! Ты, видно, слишком долго проучилась у горбунка – но училась плохо, раз не знаешь этого!

О нет, Прасковья знает. А ещё она знает, что у каждого, пускай даже самого сильного, есть своя ахиллесова пята. И она найдёт её у Арея, уж будьте уверены!

– Да пойми же, – продолжает она, – я получу корону, но не смогу править! Дядя никогда не даст мне свободы – никогда! Он и сам жаждет власти! А я не желаю этой формальности, слышишь? Не желаю, чтобы мной управляли и мне указывали! Надоело!

Арей насмешливо поднимает перерубленную давним сабельным ударом бровь.

– А мне должно быть дело до твоих желаний? – сардонически осведомляется он. – Не слишком ли много на себя берёшь, а, девочка? И не рано ли?

Жаль, что в Тартар нельзя телепортировать принудительно – в противном случае он давно б уже дал пинка этой развоевавшейся девице – чтоб на будущее неповадно было. Право слово, надо быть как минимум с белыми крылышками, чтоб выдерживать это баранье упорство! За шкирку – и в родной Тартар – и пускай она хоть сто тысяч раз наследница мрака, плевать ему!

Ему вообще уже плевать на мрак, честно говоря. Но это уже детали.

Прасковья еле сдерживается, и Ромасюсик практически задыхается – выплёвывает слова, как последние.

– Одно твоё слово поддержки – и он не будет регентом, а я смогу стать полноправной повелительницей! Одно слово в нужный момент коронации! Ты же помнишь закон: за молодого правителя должен поручиться самый сильный страж! А кто в Тартаре сильнее тебя?!..

Мысль хорошая, конечно, – давить на самолюбие, но не менее бесполезная, чем развод на “слабо”. Желай он подчеркнуть свою значимость – давно б убил этого мерзкого горбуна – да ещё и с удовольствием. Вопрос в другом: что будет после? Шило на мыло не меняют даже по причине личной нена… неприязни.

– Объясняю в сотый раз: мне не интересны твои планы и идеи, и мне плевать, кто будет на троне! Я никогда не служил правителю, я служу мраку – пора б уяснить разницу! И если бы ты не притворялась глухой, то услышала бы мой ответ ещё два часа назад, не сотрясая понапрасну воздух и не уничтожая бумаги нашей драгоценной Канцелярии. Время – эйдосы, как говорит наш дорогой шеф, не так ли?

Можно подумать, ему должно быть дело до того, что там захотелось этой девице. Закулисные интриги и раньше мало его интересовали, а сейчас так и подавно не заинтересуют. Сейчас у него есть что-то поважней всех тартарианских планов, собственной гордыни и положения среди стражей.
Кое-кто, если быть совсем точным.
Единственный смысл жизни в этом океане мрака и единственная ценность.
И слабость.
Высшая ценность всегда самая большая слабость, таков уж извечный закон бытия. Об этом предупреждает свет, на этом играет мрак – испокон веков в знании чужих слабостей залог победы в любой битве.
Ему ли не знать.

[Гость]

II часть

Пальцы Прасковьи яростно терзают попавший под руку пергамент: силу, бурлящую внутри, успокоить не так-то просто. Это в Тартаре она может буянить и ломать пальцы своему шоколадному слуге, метать громы и молнии – и получать желаемое. С Ареем же особо не навыступаешься, и орать на себя он не позволяет никому.
Мечник смотрит, как падают на полированную тёмную столешницу бесформенные клочки тартарианского договора. Повезло же кому-то из закладчиков, хех! Ещё час такого диалога – впрочем, можно ли вообще называть это диалогом? – и суточные усилия комиссионеров и суккубов Церберу под хвост – и всё из-за истерики своей же наследницы! Ну да это Лигулова школа – добиваться своей цели не мытьём, так катаньем; видеть цель и переть к ней напролом, хоть по головам, хоть по трупам. По трупам даже лучше: эффектней. Вот и сейчас она видит только цель – и плевать хотела на средства. Но видит очень чётко, что и говорить…

– Твоё упорство, признаться, меня поражает, – замечает он спокойно, но наследница мрака неожиданно напрягается, хотя прежде мало реагировала и на гнев и на насмешки. – Я бы даже сказал, что оно похвально для слуги мрака, если б не считал, что оно бессмысленно и даже глупо. Хочешь получить синьора помидора любой ценой, даже сейчас, когда он уже ушел от нас, не так ли?

Прасковья всегда бледна – кожа её молочно-белая и сухая, как бумага, что естественно для существа, выросшего в вечной тьме, – но сейчас, кажется, становится ещё бледней, и клочки пергамента перестают падать на стол барона мрака.

– Ещё бы, – продолжает рассуждать Арей, – я прекрасно помню, что ты устроила, когда подошло время нашей с ним битвы. Забавно было смотреть на изумлённые лица светленьких, прибывших за эйдосом Мефа, и на физиономию Лигула, обнаружившего, что его собственная воспитанница, чей трон он так трепетно охранял, развила бурную деятельность по спасению своего формального конкурента! Впрочем, даже я не ожидал, что беднягу выкрадут прямо у меня из-под носа, так что, вероятно, смотрелся не менее глупо. Принудительная телепортация, подумать только! Ну просто сценка из быта горцев: в мешок – и под венец!

– Прекрати! – сдавленно выдыхает Ромасюсик, и тяжелая пыльная штора, на которую мимоходом падает взгляд Прасковьи, вспыхивает белым пламенем.

И тут же гаснет.

На любое действие всегда есть противодействие, а на силу найдётся ещё большая сила.

– И всё же Меф отблагодарил тебя не так, как тебе бы хотелось, – безжалостно продолжает мечник, – и ты не оставляешь надежд заполучить его, пусть он и в очередной раз предпочёл тебе Даф. Ты хочешь получить власть – абсолютную и единоличную, без каких-либо ограничений и контроля, – чтобы добиться его любой ценой, не так ли? А его мнение, как обычно, не в счёт... Бедняжка!..

Последнее – типичный пример иронии с двойным дном, кою так любит барон мрака. И не зря, надо сказать, совсем не зря.

Один – ноль, потому что выпад действительно достигает цели.

Впрочем, Арей никогда не промахивается – ни в словесных поединках, ни, тем более, в настоящих.

– Закройте рот! – уже не из уст Ромасюсика; и не голос, а скорее шипение – грудное, сиплое, но вкупе с волной мрака вполне ощутимое. – Вас не касается!

Арей удовлетворённо хмыкает: ну вот, уже и перешла на “вы”. То-то же!
Воистину, у каждого есть своя ахиллесова пята. У великой наследницы мрака это бывший ученик Арея, страсть к которому, мечник уверен, скоро доведёт Прасковью до полного помешательства. Всё-таки прав был Лигул, утверждавший, что новый нравственный вирус, взращённый его воспитанницей, – неумение отказывать себе в даже самых пустячных желаниях, – самый опасный из всех возможных.
Хоть в чём-то этот скользкий ублюдок прав, надо же!..

– Мне лишь одно интересно: что ты придумаешь, чтобы удержать Мефодия? Цепь за ногу? Приворотное зелье? Куколки вуду? Жертвоприношение мраку, чтобы вырвал из его сердца любовь к светлой?.. Саму Даф ты, конечно, в расчёт не берёшь. Готов поспорить на дарх, что танец на её могиле является тебе в сладких грёзах! – иронически продолжает мечник.

Прасковья опирается о столешницу ладонями, подаётся к нему: глаза дикие, как у пантеры, губы подёргиваются.

И это – повелительница мрака? Смешно, Тартар свидетель! Она страстям своим удержу не знает, и ей – абсолютную власть? При всей его ненависти к Лигулу, нужно совсем спятить, чтобы решить, что эта особа – лучший вариант для мрака. В самом деле, сложно представить, что будет, лишись она контроля со стороны хитрого горбуна... Хаос, анархия...
Впрочем, его ли это дело?..

– А что является в сладких грёзах вам? – доносится вдруг со стороны Ромасюсика; Арей смотрит в упор в светло-голубые, почти прозрачные глаза Прасковьи, и взгляд их неожиданно многозначителен и насмешлив. – Уж точно не её могила! Мне говорили, что однажды вы зарубили суккуба, явившегося к вам в облике светлой. Удивительно, не правда ли, если вспомнить, что суккубы могут принимать облик только симпатичной нам личности! Кажется, мой наивный дядюшка недооценил вашу… Как он там это называет? Ах да: сентиментальность…

Леденящая волна проносится по кабинету: со стола слетают бумаги, вздуваются пузырём шторы, и даже наследницу мрака отбрасывает к стене – так велика вспышка гнева барона.

Маленькая дрянь, как она смеет?! Не будь она девкой, её голова давно б уже валялась на полу – в один момент и без промедлений – и пускай бы мрак искал себе другого наследника хоть до второго пришествия! Но она девчонка и только это её и спасает: как бы ни был велик его гнев, Арей не станет убивать женщину. Это позорно даже в виде расплаты за оскорбление. Да и эйдос, поглоти его Тартар…

– Закрой рот, девочка, – цедит Арей сквозь зубы, – или во мраке ты окажешься не правительницей!

Прасковья вздрагивает и впервые теряется: выросшая среди тьмы и грязи, она до сих пор не верит в наличие у стажей мрака каких-либо кодексов чести. И это хорошо, в общем-то, потому как нельзя судить обо всех по единственному исключению.

Ромасюсик молчит, хлопая глазами, а потом изрекает – уже примирительно:

– Я не сомневалась в вашей верности мраку, барон, я лишь повторила услышанное: то, что думает о вас мой дядя, вряд ли для кого-то секрет…

“Я – не я, и лошадь не моя”. Сколько человеческих качеств, подумать только…
Впрочем, то, что Лигул ненавидит его и, конечно, не может простить ему многое – и пресловутую “сентиментальность” в том числе – действительно не секрет для Арея.

Положим, девчонка ещё слишком глупа. Пусть так. Пусть.
Но будь парень – не сносить бы ему головы, видит мрак, не сносить!

– Ты слишком глупа для повелительницы, – сухо замечает Арей. – Надо объяснять, почему?

Она и так прекрасно знает: только идиот будет просить помощи и тут же оскорблять того, кого о ней просит. Но ей полутона не знакомы и говорит она то, что думает, – ляпает как есть, подчиняясь любым порывам и переменам настроения. Типичный образчик хаоса, порождённого отравляющим действием мрака.

– Я прошу забыть о том, что было сказано, – наконец выдавливает Прасковья – с явным трудом, но всё же выдавливает. Ещё бы: поддержка барона нужна ей так сильно, что даже просьба о прощении больше не кажется унижением. То есть не о прощении, конечно, потому что мраку не знакомо это слово, но попытки загладить просчёт налицо. – Вернёмся к…

Арей откидывается в кресло и раздраженно потирает висок: сколько можно уже, в самом деле? Опять за старое? Ей что, по буквам произнести или действительно за шиворот – и обратным маршрутом в Тартар?!
Мечты-мечты…

[Гость]

III часть

– В сотый раз повторяю: твои прожекты мне не интересны! В Тартаре ты найдёшь достаточно желающих составить тебе партию поддержки – или даже просто партию. И закончим на этом!

Арей поднимает руку, желая снять с двери блокирующую магию, недвусмысленно давая понять, что ещё минута – и девчонка вылетит из кабинета принудительно, как Прасковья вдруг торопливо подходит к его столу.

Мечник досадливо морщится.

– Ну что ещё?

– Я заплачу, – деловито говорит Ромасюсик, а Прасковья смотрит внимательно. – Знаю, что ничего не делается просто так, даже помощь. Я заплачу!

Да, Лигул неплохо её выучил… Даже и помощь не задарма, значит?..

Арей скрещивает на груди руки, и взгляд его тёмных глаз становится насмешливо-презрительным:

– Вот как? И чем же, позволь узнать? “Всеми царствами земными и славой их”?

Слишком велико искушение процитировать сцену из книги света: уж больно ситуация располагает. Единственное отличие – она хоть не предлагает, падши, кланяться ей. Ну да ещё бы предлагала!

– Или, может, эйдосами из тартарианских запасов? – язвительно продолжает мечник. – Тогда позволь тебя разочаровать: я не беру платы ни за месть, ни за помощь. Но ты найдёшь достаточно желающих в окружении своего дражайшего дядюшки: наш горбунок всегда был известен любовью к гарантиям и оплачивал даже свою поддержку.

Право слово, она действительно идиотка, если пытается подкупить его эйдосами – это его-то, всегда добывающего их в честном бою!..

Прасковья какое-то время молчит, словно раздумывая о чём-то. Сложность в том, что ни она не может читать мысли барона мрака, ни барон мрака – её.
Но это и к лучшему.

– Если Лигул останется у власти – а он останется, даже если я получу корону, – не думаете же вы, что он откажется от попыток получить наконец… – тут Прасковья делает паузу и смотрит очень внимательно, – её голову?

Арей отвечает не сразу – и ненавидит себя за это пускай мгновенное, но всё же раздумье. Это – слабость, неуместная для стража мрака. Неуместная, если не сказать больше...
Именно: опасная. И ещё какая опасная, если использовать её с умом. Да и если не использовать…
Или это просто неверие, что девчонка может быть в курсе всех изменений в его жизни?.. Да откуда, в самом деле? Вряд ли она судачит на этот счёт с кем-то из Канцелярии – её ведь всегда интересует только то, что касается её самой.

– С каких пор мне должно быть дело…

Он не успевает закончить, потому что Прасковья слишком торопится – и, вероятно, к счастью, потому что думают они сейчас явно не об одном и том же.

– Вам нет дела до своей дочери? – наследница мрака нарочито удивлённо поднимает тонкие чёрные брови.

Проклятье.

Кровь бросается в лицо Арею и первые мгновенья он не слышит ничего из-за оглушающего грохота в ушах.
Проклятье!
Будь проклят Лигул и весь мрак, знающий, что даже у сильнейшего есть своя ахиллесова пята!
Да, даже у него, Арея, есть – и это вовсе не его “сентиментальность” или личный кодекс чести, неуместный для стража мрака, и даже не опасная и ещё более неуместная симпатия к формальным врагам с чёрно-белыми крыльями...
Варвара, дочь, плоть от плоти его, воплощение света, когда-то тлевшего в нём. Дитя стража мрака – подумать только! – наделённое частицей вечности. Неопределившейся пока – половинчатым эйдосом, за который он готов биться хоть со всеми легионами Тартара. Ради которого он пожертвует всем.
Да, он, барон мрака, не желает мрака своему ребёнку. Да и кто б пожелал?!..

Прасковья видит побелевшие пальцы, рефлекторно сжимающие эфес меча, чувствует волны самых разных эмоций, которые, как ни пытайся, скрыть не удастся – тем более от неё, ведь по части интуиции она сильнее даже своего воспитателя.
Всё эйдос – тот самый, что светит, но не греет. Он же всегда помогает выбрать наилучшее оружие и слабое место противника – и, выходит, не зря он в груди, а не в дархе, совсем не зря.

Да, наследница мрака промахивается не чаще бывшего бога войны.

– Уйди, – хрипло выдыхает мечник. – Уйди, пока я…

– Ты знаешь, что я права, Арей, – говорит Прасковья, смело шагая по лезвию меча. – Ты и сам понимаешь: Канцелярия не допустит, чтобы страж мрака хоть как-то был связан со светом! И уж тем более не допустит, чтобы ребёнок стража – явление уже уникальное и наводящее на размышления! – сделал выбор, посрамляющий саму идею мрака!

Она вновь переходит к фамильярности, потому что чувствует: в её руках оружие куда большее, чем даже сильнейший артефакт бывшего бога войны. И эта уверенность придаёт ей наглости.

Жестоко ошибается тот, кто думает, что наследница мрака знает только свои страсти и за лесом не видит деревьев. К волкам попал – по-волчьи вой, и она достаточно умна, чтобы давно усвоить эту простую истину. А ещё что на войне все средства хороши, а слабость противника – всегда твоя сила.

Именно, Арей, именно: воспитанница под стать воспитателю. А ты, можно подумать, ожидал иного?.. По образу и подобию ведь, не так ли?...

Как же он ненавидит это ощущение – когда словно удавку на шею набросили и затягивают, стоит только сделать шаг в сторону! Но так всегда было и будет: высшая ценность неизменно самая большая слабость, а любое слабое место – лучшая мишень для мрака, поощряющего неповиновение лишь на словах, а на деле вырывающего причину неповиновения со всеми остатками отвратительных мраку эмоций. С корнем вырвающего, с мясом и кровью, оставляющего на месте даже самых малых всходов бездонную чёрную дыру.
Ему ли не знать!..

И всё же за шанс, данный светом его дочери, Арей готов вытерпеть и большее, хотя это ломка самой сущности стража мрака.
Неизмеримо большее.
Да, вот так: страж мрака благодарен свету и упорствует перед мраком. Парадокс парадоксов.

– Когда я стану правительницей, – продолжает Ромасюсик чужим голосом, – ни один комиссионер не приблизится к ней и ни один суккуб. Я поклянусь в этом, если захочешь, Арей, – любой клятвой поклянусь, только помоги мне! Помоги – и делай что хочешь! Хоть к светленьким уходи, если нужен им барон мрака, – мне плевать на тебя и твои решения! Только помоги получить…

– Мефодия? – сухо подводит итог Арей. Он уже берёт себя в руки: грубая откровенность наследницы импонирует ему больше, чем любая самая изощрённая ложь, и уж точно больше, чем попытки подкупить или соблазнить. И намного больше, чем её мерзкий шантаж.

– Да! – не сдерживается Прасковья; глаза блестят сухо и одержимо. – Скажи своё слово на коронации – и делай что пожелаешь! Ты же всегда хотел свободы!

– Я свободен, – холодно отзывается мечник. – А вот ты…

Действительно, кто их них более зависим – он со своими противными мраку сантиментами или она – со слепой верой в иллюзорное всемогущество?
А не одинаково ли, если ради своих слабостей они оба готовы на всё?..

– Каждый получит, что хочет, барон, всё справедливо! Это честная сделка!

– Ты ещё можешь рассуждать о чести? Я поражен! Лигул явно недоглядел, упустив важнейшую деталь, от которой его обычно выворачивает! – язвительно замечает Арей.

Прасковья не оскорбляется: ощущение близкой победы сводит на нет даже раздражение от язвительности.

– Так что ты решил? – настаивает она, жадно вглядываясь в перечеркнутое шрамом лицо барона: ей нужна уверенность, и хотя бы малый намёк – взгляд, движение бровей – хоть что-нибудь, лишь бы знать, что победу она всё-таки одержала. – Ответь!

Мечник поднимается с кресла, и наследница инстинктивно делает шаг назад – а следом за ней и её шоколадный “рупор”.

– Иди! – повелительно говорит Арей. – Наш разговор слишком затянулся!

В их мире нельзя отвечать утвердительно, ведь слова здесь обладают огромной силой: даже случайно брошенное может повиснуть на тебе практически клятвой. А Арей не имеет права клясться – потому хотя бы, что не знает ещё, что ответить.

Медленно спадают с дверей и окон магические запоры. Сильна девчонка, думает мечник, защиту установила неслабую – вон, за дверью аж целая лужа пластилина, и картина с висельниками в пепел обратилась. Нескольких пар “ушей Лигула” как не бывало – ну да туда им и дорога!

– Надеюсь, ты согласишься, – подводит итог Прасковья и, мгновение подумав, добавляет: – Уверена.

– Иди! – повышает голос барон, не глядя на неё, и наследница мрака повинуется и идёт к двери, но за пару шагов останавливается. На двери тают руны: ещё миг – и кабинет откроется.

– Я умею быть благодарной, Арей, – бросает она на прощанье, смотрит многозначительно. – И мне плевать на сентиментальность и чувства – тем более, когда лично мне они только на пользу.

Мечник оборачивается, словно ужаленный, но она уже исчезает вместе Ромасюсиком и последняя руна на дверном косяке окончательно потухает.

[Гость]

IV часть, заключение

***

“Тартар её побери, – гневно думает Арей, в раздражении меряя шагами кабинет, – змея змеёй – и на язык, и на характер! Впрочем, что ещё может вырасти в змеином гнезде – не соловей же!”
Коронация совсем скоро, но он и сейчас уже может сказать, что принял решение.
Порой эйдос знает чужие слабости лучше, чем мрак, – не потому ли, что сотворен быть сильнее его?..

“Плевать, конечно, – размышляет наследница мрака, повторяя в уме слова, сказанные Арею, – но как же они полезны! Вот уж точно: ахиллесова пята есть у каждого – нужно только искать!”
Коронация уже совсем скоро, и Прасковья не сомневается, что получит трон в личное пользование: слишком велика цена за возможную непрактичность, и барон мрака прекрасно это понимает. В конце концов, во всех её доводах и даже в последнем обещании не было ни капли лжи.
А потом, насмешливо думает она, пускай катится куда хочет со своей дочерью – и светленькую пусть с собой прихватит! А к Мефодию она подберёт ключик, уж будьте уверены!

Ведь у каждого есть своя ахиллесова пята.

***

Мрак, незримо слушающий её мысли, только усмехается: ему ли не знать, что у каждого.

И у его наследницы в том числе.


__________________________________________________
*In principio erat Verbum et Verbum erat apud Deum et Deus erat Verbum – “В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог”. (Евангелие от Иоанна, 1.1)

[Гость]

Поправьте, пожалуйста: 4064 слова

[Седая Верба]

Заказчик счастлив, что автор решился даже без заказчичьего пинка, который просто не успел долететь из головы заказчика к голове автора)

[Анора]

Ах, автор, это прекрасно, это удивительно, это замечательно, это восхитительно!
Браво!
А какой тонки намек на Арей/Даф Ни больше, ни меньше – в самый раз
Стоит ли говорить, что мне очень-очень понравилось

[AnaisPhoenix]

Седая Верба, не-не, пинок долетел-таки, как видишь.)) Я долго чесалась, ибо внелимит же (как всегда xD), но наконец подумала: а пуркуа бы не па, пускай и на фесте лежит. Штоп было.))

Анора, у-у, сколько лестных эпитетов!))) Благодарю же, я рада, что понравилось.

А какой тонкий намек на Арей/Даф

Более толстым его делать не хотелось, потому как фик не о них же, но, увы мне, удержаться от упоминания неких моментов канона я так и не смогла.)

[Анора]

AnaisPhoenix так и знала, что это вы потому, что стиль в целом и латынь в частности )))
Более толстым его делать не хотелось, потому как фик не о них же, но удержаться от упоминания неких моментов канона я так и не смогла.)
И это прям было аняня как!

[AnaisPhoenix]

Анора, увы, Штирлиц из меня никудышный.)) Раньше меня палили по эпиграфам - после долгих мук я от них отказалась, но от латыни отказаться никак не могу. Пришлось смириться с отсутствием интриги.)))

И это прям было аняня как!

Спасибо.) ОТП - это и так практически диагноз, а уж если он ещё и канонно-обоснованный...xD
Порой меня терзает ужасная мысль, что такими темпами фэндом будет шипперить Арей/Даф наравне с Меф/Даф, и, что самое страшное, в этом будет и моя вина. xD

[Анора]

AnaisPhoenix, ну что значит палили?)) С радостью узнавали )) Вот как это называется))
И вообще, это же ваша фишка, отличительная черта, так сказать))

Порой меня терзает ужасная мысль, что такими темпами фэндом будет шипперить Арей/Даф наравне с Меф/Даф, и, что самое страшное, в этом будет и моя вина. xD
Ну вот, для вас это ужасная мысль, а для меня мечты идиотки)) Эх...

[AnaisPhoenix]

Анора, это приятно, безусловно, но хочется же интриги. А тут только выполз на фест, все хором: "Маска, я тебя знаю!" И где адреналин?..)))

Ну вот, для вас это ужасная мысль, а для меня мечты идиотки))

Лучше не мечтайте об этом, потому как даже мёд становится противен, когда его слишком много. Это я к тому, что растиражированность и всеобщая популярность убивает любой, даже самый шикарный пейринг на корню. Да и потом, если вспомнить "писательский" уровень 90% фэндома... Бррр, право же, бррр. Я лично достаточно нагляделась на кошмары, выходящие из-под пера йуных афтаров. И если Меф/Даф ещё как-то смотрится в виде романтического "мыла", то Арей/Даф вызывает тошноту и желание забить автора такой бредятины фолиантом Емца. Это если забыть об ООС, который вообще вымораживает. Романтическая флаффная любовь между Ареем и Даф? Ну боги, с какого дуба нужно упасть, чтобы писать такое?! Но пишут же и будут писать - на то они и йуные афтары. Так что лучше уж без растиражирования. Печально было бы наблюдать бесславную кончину такого прекрасного пейринга.

[Анора]

AnaisPhoenix
Ох, ну на самом деле, жаль, конечно, что большинство Арей/Даф – баян, такой баян.
В сети не так уж и много хороших фанфиков, увы и ах(
И если их было бы чуть больше – я была бы совсем не против)) Однако ))
А вообще, этот пейринг имеет место быть лишь в драбблах, зарисовках, упоминаниях ненароком, либо в фанфиках с открытым концом и все в таком роде))
Хеппи-энд убьет само существование Арей/Даф. И флаф, это совсем не их, да)
Вот только популярность в таком малом, пока еще, фандоме – вещь сомнительная ) Впрочем, это мое скромное ИМХО )

[AnaisPhoenix]

Анора

Ох, ну на самом деле, жаль, конечно, что большинство Арей/Даф – баян, такой баян.

o_O А вы много их читали? По этой паре во всём фэндоме три человека пишут (одиночные бездарные и вусмерть разобранные критиками драбблы не в счёт) и, насколько я знаю, пишут небаянно.

В сети не так уж и много хороших фанфиков, увы и ах(

Ну это в целом проблема фанфикшена, в котором за писанину берутся даже те, кому лучше бы держаться от неё подальше. Хотя бы до совершеннолетия.

И если их было бы чуть больше – я была бы совсем не против))

Я бы тоже не была, если б они были качественными. Если б. Но три человека не могут завалить фэндом фиками по одной-единственной паре. Невозможно постоянно писать только по одной паре - свихнуться же можно.)

А вообще, этот пейринг имеет место быть лишь в драбблах, зарисовках, упоминаниях ненароком, либо в фанфиках с открытым концом и все в таком роде))

Хоть и с открытым, а всё-таки пейринг там оформленный. Говорю как человек, только недавно написавший по ним очередной миди.)

Хеппи-энд убьет само существование Арей/Даф.

Бугага, да уж! Тут два варианта: либо Даф становится тёмной (проанализировав это и написав, я поняла, что до ХЭ там далеко), либо Арей - светлым. Светлый Арей! Ходячий анекдот же! Флейта, припаянная к мечу! xD Вариант возможен только один: резкая "смена лагеря", обусловленная какими-то сторонними событиями. Этот вариант я тоже рассматривала - и там тоже вышел открытый конец. Короче, сложная парочка, что и говорить. ХЭ для неё, по ходу, возможен только в Армагеддоне, где Арей резко отказывается от мрака.)

Вот только популярность в таком малом, пока еще, фандоме – вещь сомнительная )

Зря сомневаетесь: он уже популярен.)) Тем более что и фэндом на деле не такой уж и маленький. Просто в нём креативщиков мало, потому и кажется, что с ним всё плохо.

[Анора]

AnaisPhoenix
Да. Где с года назад я активно начала искать на различных интернет ресурсах Арей /Даф и находила же, но эдакие флаффные истории, которые мне поначалу даже нравились.
Но потом я, наконец, нашла этих трех человек ( я прекрасно знаю, о ком вы говорите, ага)) и разница, конечно, несравнима)) Ибо авторы пишут так, что просто закачаешься ))

[AnaisPhoenix]

Анора, да, Ёс и Хел молодцы.))) *скромно опустив глазки, тоже утянула из букета пару цветочков*)))
Что же касается обсуждаемого пейринга, то с недавних пор мне вообще кажется, что ничего нового по нему уже не придумаешь. Я за себя говорю, само собой. Тёмная Даф была, почти-светлый-Арей был... Но оно, блин, всё равно пишется. Таки ОТП - действительно диагноз. xD

[Анора]

AnaisPhoenix, ой, вы бы знали, как я рада, что у вас пишется !!

[AnaisPhoenix]

Анора, спасибо. Потому, наверное, и пишется, что читатели благодарные. Обратная связь - великое дело.

[Анора]

AnaisPhoenix

аняня!

[Ёсими]

Анора

вообще, этот пейринг имеет место быть лишь в драбблах, зарисовках, упоминаниях ненароком, либо в фанфиках с открытым концом и все в таком роде))

Лолшто, простите? хД Как бэ фанфик в 28 глав на драббл-зарисовку не очень походит, нэ?)

[Анора]

Ёсими Охито-Хиро,
Чорд, как-то я забыла про ваше НМ...
Ок, беру свои слова обратно)
Вообще, этот пейринг имеет место быть! ( и три восклицательных знака)